Терри Пратчетт. "Интересные времена" - цитаты

А теперь - цитаты

―Это – боги, которые играют в игры. Игральная доска у них – целый мир, а играют они человеческими жизнями.

―Боги способны принять любое обличье, и лишь одно в себе они изменить не могут – это глаза. Глаза выдают истинную природу бога.

―Рок всегда выигрывает... В отличие от людей его не сдерживают какие-то там правила.

―Как утверждает философ Лай Тинь Видль, хаос именно там процветает, где настойчивее всего ищут порядка. Хаос всегда побеждает порядок, поскольку лучше организован.

―Лорд Витинари сидел в дворцовом саду, несколько раздраженно наблюдая за бабочками. Его слегка оскорбляло то, как эти беззаботные существа порхают себе и в ус не дуют, а ведь от их порхания государству ничего не прибавляется…

―Но Чудакулли действовал куда проще: он сваливал проблему на плечи ближнего своего и осложнял этому ближнему жизнь до тех пор, пока все не случалось так, как он, Чудакулли, того желал.
―Примечание: Данной политики придерживаются практически все руководители и верховные боги.

―Ринсвинд – бельмо на глазу, вот кто он такой! Позорное пятно на белоснежном покрывале волшебства!

/* Как обычно - смотря откуда смотреть

―Беда следует за ним по пятам, но он оставляет ее за спиной. Кто-то Там, Наверху, улыбается ему.
―Ринсвинда передернуло. Он всегда подозревал, что Кто-то Там, Наверху, приглядывает за ним. И, должно быть, улыбается – недоброй такой улыбкой.

―Знаешь, какое у них основное блюдо там, на побережье?
―Нет.
―Суп из свиного уха. И что ты на это скажешь? О чем это, по-твоему, говорит?
―Ринсвинд пожал плечами.
―Что они очень бережливые?
―Что всю остальную свинью жрет какая-то влиятельная сволочь.

―В Агатовой империи основой дипломатии было «Искусство Войны».

―Ринсвинд всегда находился на самом дне социальной ямы. Независимо от размера этой ямы. Глубина ее варьировалась, однако дно всегда оставалось дном. Но, по крайней мере, яма эта была анк-морпоркской.

―Ринсвинд чуть помедлил. Он родился свободным морпоркцем, а свободные морпоркцы очень гордые люди, они никогда не встанут на колени перед каким-то, не хотелось бы слишком сильно это подчеркивать, иностранцем.
―С другой стороны, свободные морпоркцы, может, и стали такими гордыми потому, что им не рубят головы направо-налево.
―Так-то лучше. Отлично. А откуда ты знаешь, что при этом нужно благоговейно трепетать?

―И не забывай пресмыкаться и благолепно бормотать.

―«Икзамен На Пост Уборсчика Навоза Района Вьюнь», – гласил заголовок.
―Он ознакомился с вопросом номер один. От кандидатов требовалось написать шестнадцатистрочную поэму о вечернем тумане, расстилающемся над тростниковыми грядками.

―Двое стариков сидели перед сложным нагромождением костей, играя в бакару-сан. Не совсем было понятно, что именно они курят, но, судя по выражению их лиц они были счастливы своим выбором.

―Естественный отбор – штука суровая, профессиональные герои, склонные в критический момент задаваться вопросами типа: «А каков же он, смысл моей жизни?», очень быстро лишаются и того, и другого.

―Твоя способность притворяться глупцом выше всяких похвал. Иногда я даже готова поверить, что ты не играешь.

―Удачи Народному Делу! – воскликнул юноша. – Рассудительно Вперед!

―Повсюду шпионы.
―Своевременная Кончина Всем Врагам! – сияя, воскликнул юноша.

―Ты своим зрением сейчас увидишь Красную Армию, – пообещала она.
―Вперед Вместе С Массами! – выкрикнув это, юноша взял Ринсвинда за другую руку.

/* Герои - они тоже типа предков. Легенды и мифы народного творчества...

―Ага, а сам-то! Ты ведь только что прикончил стражника, – напомнил Маздам.
―Я работаю над собой, – обрезал Коэн. – К цивилизации надо приучаться постепенно.

―Слушайте, а кто это были такие?
―Мне кажется, что предки.
―А я всегда думал, чтобы стать предком, надо сначала умереть.

―О, женщины, они как олени, – с высот своего знания сообщил Коэн. – На них нельзя сразу нападать, к ним надо подкрасться…

―Даже Сундук бросил его. Нельзя сказать, чтобы Сундук был таким уж большим светлым пятном в Ринсвиндовой жизни, но иногда бодрого топота его ножек как-то не хватало…

/* Тяжело быть визирем. Особенно когда замыслил переворот

―Каждый великий визирь – это патологический интриган с манией величия. Наверное, это входит в их функциональные обязанности.

/* Не нажимайте на эту красную кнопку!

―Ну разумеется, само собой, Двацветок никому не хотел вреда. Некоторые люди такие: они желают только хорошего. Наверное, последними словами, которые прозвучат за мгновение до того, как Вселенная сложится, словно бумажная шляпа, будет вопрос типа: «Интересно, а что случится, если я нажму на вот эту кнопку?»

Серебряная орда пошла на приступ, а Ринсвинд заперт в темнице

/* Никакого уважения к старшим чиновникам. Варвары!

―Странные евнухи даже не поклонились, не говоря уже о том, чтобы пасть на колени. А ведь на Шести Благожелательных Ветрах была не просто красная шляпа чиновника, но еще и с белой пуговицей!

―В поведении стариков произошла едва уловимая перемена. Теперь все они широко улыбались, но почему-то в их улыбках не чувствовалось благожелательности. Один из пришельцев, с зубами, как алмазы, наклонился к Шести Благожелательным Ветрам и на ломаном агатском произнес:
―Так ты сборщик налогов, господин Шиш На Шляпе?

/* Ринсвинд роет тоннель. Ему бы пригодился плакат Риты Хейвуд (ссылка на Побег из Шоушенка)

―Кусочек цемента наконец отвалился. «Для десятиминутной работы – неплохой результат, – подумал Ринсвинд. – К следующему ледниковому периоду нас и след простынет…»
―Вдруг до него дошло, что все это время он расколупывал стену, отделяющую его камеру от камеры Двацветка. Ухлопать несколько тысяч лет на то, чтобы вломиться в соседнюю камеру, – вот истинный пример неэффективного использования времени.

―Создаешь систему, при которой выживают только вероломные убийцы, и в конце концов получаешь чистокровных вероломных убийц. Так дальше и живешь. Сто раз подумаешь, прежде чем наклониться над колыбелькой, где лежит твой любимый сынок…

―Неопытный узник, выбравшись из своей камеры, просто-напросто побежал бы куда глаза глядят. Но Ринсвинд с отличием закончил школу выживания и потому знал: в подобных обстоятельствах самое лучшее выпустить всех заключенных до единого, быстренько похлопать каждого по спине, крикнуть: «Быстрей! Стражники уже бегут сюда!», а после этого засесть в каком-нибудь тихом местечке и дождаться, пока затихнут звуки погони.

―Вечная Слава Дочерней Нежности! – монотонно пропел Три Запряженных Вола.
―Прежде Чем Ударить, Закрой Крышку! – поддержал Ринсвинд.

―Мы сопротивлялись изо всех сил, – пожала плечами Бабочка. – Но их было слишком много.
―Надеюсь, вы не пытались вырвать у них оружие? – осведомился Ринсвинд настолько ехидно, насколько осмеливался.

―Принесем Значительные Жертвы Общему Делу, – завел свое Три Запряженных Вола.
―Каждую Минуту Рождается Еще Один Младенец, – рассеянно ответил Ринсвинд.

―Ты следишь? Видишь эту руку? Видишь? – спросил Калеб.
―Вижу, вижу, – ниндзя с трудом удерживался от смеха.
―Отлично, – кивнул Калеб и точно рассчитанным пинком врезал нинзде прямо в пах, после чего добавил по голове чурбаном. – И поделом. Надо было следить за моей ногой.

―В общем и целом они профессиональные герои-варвары, – объяснил Профессор Спасли. – Спасают принцесс, грабят храмы, сражаются с чудовищами, исследуют древние, наводящие ужас развалины… и прочее в том же духе.

―Сборщик налогов, широко раскрыв глаза, взирал на битву ниндзей и стариков-варваров. Сражение проходило быстро и яростно, но почему-то таковым оно было только для одной стороны. Орда же сражалась так, как и следует сражаться старикам, – медленно, экономя движения. Вся активность приходилась на долю ниндзей, но, как бы красиво ни летела метательная звездочка, каким бы молниеносным ни был выпад, цель без каких-либо видимых усилий со своей стороны почему-то всегда ускользала.

―На ногах устояли только семеро ниндзей, и сейчас Коэн фехтовал с одним из них, одновременно другой рукой скручивая самокрутку.

―Но основная причина, разумеется, заключалась в Коэне. Наверное, именно это люди называют харизмой. Коэнова харизма перебивала даже исходящий от него стойкий запах козла, только что обожравшегося переперченной спаржи.

―Но… но… Я видел раньше, как сражаются эти стражники! – воскликнул он. – Они непобедимы!
―Нас об этом не предупредили.

―Бьюсь об заклад, крестьяне расплачутся от счастья, когда вы наконец покажете им, что надо делать с землей.

―Орудие империи куда эффективнее плеток, которыми стегают рабов. Это повиновение. Плеть для души. Люди повинуются тому, кто отдает приказы. Ну а свобода для них это когда приказы начинает отдавать кто-то другой, не тот, кто отдавал их прежде.

―Я вовсе не собираюсь вести вас в бой, – уточнил Ринсвинд. – Я всего лишь покажу вам дорогу. Точнее, выход, понятно?

―Бабочка наградила Ринсвинда взглядом, от которого волшебник уже привык приходить в ужас.

―За дверью его ждал еще один коридор. И Ринсвинд опять побежал. Отсутствие погони еще не причина, чтобы не бежать.

―Пожалуй, хоть это и противоречит общим принципам, иногда надо все же остановиться и немного подумать.

Время финальной битвы.

/* Покажите мне героя - и кто-то напишет о нем трагедию...

―Так что пусть люди читают о вас в книгах. Встречаться с вами лицом к лицу лучше не стоит, потому что вы, господа, одно большое разочарование!

―Как велика твоя армия, варвар?
―Вы не поверите, как она велика, – ответил Коэн и, вероятно, был не слишком далек от истины. – Мы захватывали страны. Стирали с лица Диска целые города. Где проходит моя армия, ничто больше не растет.
―Это, по крайней мере, правда, – пробормотал Профессор Спасли.
―Но мы ничего не слышали о вас! – удивился вельможа.
―Ага, – подтвердил Коэн. – Вот до чего мы хороши.

―Вас, наверное, удивляет, что вы видите… только главнокомандующих, – продолжал Ринсвинд медленно, словно читая с подсунутого кем-то листа. – Но все объясняется тем, что простые воины… невидимы. Э-э. Да. Потому что они призраки. Это ведь само собой разумеется.

―Призраки-кровопийцы, – продолжал Ринсвинд. – В конце концов, всем известно, никто, кроме призраков, не способен жить за Великой Стеной.

―На лице лорда Хона заиграла усмешка. Но вельможи смотрели на Ринсвинда с выражением людей, которые хоть и подозревают, что за Великой Стеной живут обыкновенные люди из плоти и крови, но в то же время не сбрасывают со счетов мнение миллионов, убежденных, что это все призраки.

―Ринсвинд всегда считал, что лучший выход из сложного положения – это бегство. Но иногда, наверное, надо остаться на месте и принять бой просто потому, что бежать некуда.

/* Бойтесь их всех, но особенно - четвертого...

―Средь армий, раскинувшихся лагерем на широкой аллювиальной равнине вокруг Гункунга, быстро мчались невидимые всадники, чьи имена: Дезинформация, Слух, Сплетня и…

―И вовсе их не два миллиона триста тысяч девять, – подчеркнул Ринсвинд.

―Первые трое Дезинформация, Слух и Сплетня – туго знают свое дело, но они ничто в сравнении с четвертым всадником, чье имя – Отрицание.

/* Приказ всем войскам - нет здесь никаких призраков! Ну-ну...

―В этом документе подтверждалась реальность призраков-вампиров в целом, но отрицалось их существование в данном конкретном, здесь-и-сейчас, случае. Это был своего рода шедевр военной мысли. Если до опровержения кто-то еще не знал о невидимых призраках, то теперь в курсе были все.

―И ничто не оказывает столь благотворного воздействия и не поднимает боевой дух так, как периодические повторения фразы: «Уверен, никаких призраков-вампиров нет» – в особенности если произносящий ее в час по четыре раза бегает в отхожее место.

―РИНСВИНД, ЕСЛИ НЕ ОШИБАЮСЬ? – произнес Смерть. – ДОБРЫЙ ВЕЧЕР. ДАЖЕ НЕ ВЕРИТСЯ, ЧТО ТЫ ВСТРЕТИЛСЯ С ВОЙНОЙ. РИНСВИНД, ЭТО ВОЙНА. ВОЙНА, ЭТО РИНСВИНД.
―Война приветственно прикоснулся к шлему.

О знамениях, легендах и здравом смысле

―Такое небо – зловещее знамение.
―И что, по-вашему, это знамение зловещает?
―Оно зловещает вообще.

―Что еще за Семь Мудрецов?! – Лорд Хон кипел от ярости. – Я прекрасно знаком с мировой историей и ни о каких Семерых Неуязвимых Мудрецах ни разу не слышал.
―Э-э… пока не слышали, – поправил его лорд Фан. – Гм. Но… сегодня такой день… Все легенды с чего-то начинаются.

―Прошу, поделись с нами своими знаниями. И что крестьяне говорят об этих глупых и безрассудных стариках?
―Вот-вот, в этом-то все и дело. Если старики такие глупые и безрассудные… то как они ухитрились дожить до столь преклонных лет?

―Надо срочно забить это знамение за собой, – ответил Коэн.
―Это же божественная весть! – воскликнул Профессор Спасли. – Как она может кому-то принадлежать? Кроме богов, разумеется.
―А она что, как-то помечена? Никаких надписей, никаких табличек я лично не вижу. А ты? То-то. Значит, это знамение мое.

―Прежде чем крутануть вселенную, надо сначала приобнять ее за талию.

―Все равно, должен же быть другой способ, кроме убийства и кровопролития, – не успокаивался Профессор Спасли.
―Ага. Способов есть много. Только ни один не работает.

―Жизнь, слышал он, она, как птица. Вылетает из мрака, пересекает заполненный народом зал, а потом опять в окно и в бесконечную ночь. В случае с Ринсвиндом она по пути ухитрилась уронить кое-что прямо ему в тарелку.

Лорд Хон умер. А Ринсвинд - еще нет ;) И с ним почти все в порядке...

―ЛОРДА ХОНА, НАПРИМЕР, ЗДЕСЬ С НЕТЕРПЕНИЕМ ПОДЖИДАЕТ ЦЕЛАЯ ТОЛПА ПРИЗРАКОВ.
―А я считал, лорд Хон не верит в призраков.
―НЕ ИСКЛЮЧЕНО, ЧТО ТЕПЕРЬ ОН В НИХ ПОВЕРИТ. СЛИШКОМ МНОГО ПРИЗРАКОВ ВЕРЯТ В ЛОРДА ХОНА.

―Вы что, не поняли? Или плохо слышите? – выкрикнул он. – Это был последний раз, когда вселенной удалось надуть старину Ринсви…

Конец