Терри Пратчетт. "Ночная стража" - цитаты

А теперь - цитаты

Гильдия Наемных Убийц - не место для мужского шовинизма!

―В Гильдии Наемных Убийц прекрасно знали, что, когда речь заходит о всякого рода хитроумных убийствах, женщины как минимум не уступают мужчинам.

―Убийцы разбирались в тонкостях городских политических игр как никто другой, и если уж они исключили тебя из списка, значит, почувствовали, что твоя кончина не только спутает игру, но и разнесет в щепки всю доску…

―...капрал Шноббс, возможно, наилучшее ходячее доказательство того, что человек эволюционировал из животного постепенно.

―На самом деле он не расслышал ни слова из их разговора, но лицо сержанта Колона было для него не только открытой книгой, но книгой, все страницы которой он давным-давно выучил наизусть.

―Карцер был не из таких. Он страдал раздвоением личности, причем его личности, вместо того чтобы постоянно ссориться, просто соревновались. Демоны сидели на обоих его плечах, подзуживая и подкалывая друг дружку.

―Если ты не знаешь, где это было, значит, тебя там не было, — произнес он прежним тихим голосом и выпрямился.

―О беженцах какого сорта речь?
―Ну, по большей части они люди, сэр.
―Ты имеешь в виду, что среди них больше людей или что каждый из них большей частью человек? — уточнил Ваймс. Прожив некоторое время в Анк-Морпорке, учишься правильно формулировать подобного рода вопросы.

/* Тяжелые раздумья Сэма Ваймса

―Я больше не мокну ночами напролет под дождем, не борюсь за собственную жизнь в сточной канаве с каким-нибудь бандитом, не передвигаюсь быстрее, чем шагом. Все это у меня отобрали. Ради чего?
―Комфорта, власти, денег и прекрасной жены.
―...гм...

―Она не умеет работать на улице! Все делает по уставу!
―А как нужно? — поинтересовался Витинари.
―Иначе. Первым делом Карцеру следует всадить стрелу в ногу. Просто чтобы привлечь его внимание. Сначала стреляешь…
―…а уж потом задаешь вопросы? — уточнил Витинари.
―Ваймс задержался на пороге.
―У меня нет к нему вопросов.

―Если бы оскорбленная невиновность была валютой, лицо Карцера стоило бы бешеных денег.

―Их лица были так близко, что Ваймс мог видеть, как демоны в глазах Карцера приветственно машут ему. Карцер широко ухмылялся.

―Я сказал, что никогда не держал тебя за дурака, господин Ваймс. Знал, что такого умного стражника, как ты, фокусом с двумя ножами не проведешь.
―На самом деле, господин Ваймс, у меня три ножа, — сказал Карцер, вскидывая руку.

После взрыва - обстановка в Незримом Университете

―Ну хорошо, — констатировал Чудакулли, с неохотой выставляя миру сносную оценку за проявленное усердие.

―Стражники обернулись — и застыли, разинув рты. Большой комок пены, до этого мгновения отважно стоявший на страже тех самых приличий, медленно сполз на пол.
―Что? — рявкнул аркканцлер. — Волшебника никогда не видели?
―Один из стражников вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь.
―Капитан Моркоу, сэр. Столько волшебника — никогда, сэр.

―Тупс, что он имеет в виду? — спросил он, едва шевеля губами.
―Вы… э… не вполне одеты, сэр.
―Что? Но моя шляпа, она у меня на голове?
―Да, сэр, но…
―Шляпа = волшебник, волшебник = шляпа. Все остальное — наносная мишура.

―Вы хотите сказать, он переместился во времени? — спросил стражник.
―Думминг был потрясен до глубины души. Прожитые годы и полученное образование не позволяли ему поверить в существование умного стражника. Впрочем, он приложил все усилия, чтобы ничем не выдать своего удивления.

―Лишь два типа людей могут насмехаться над законом: те, кто его нарушают, и те, кто его устанавливают.

Лю-Цзе и Сэм Ваймс - о том, во что никто не поверит

/* Монахи времени приглядывают за тем, чтобы все происходило.

―Я здесь, чтобы помочь тебе… ваша светлость, а еще я твой друг, потому что нет другого человека во всем мире, который поверил бы в твой рассказ о непонятных грозах и мистических падениях. По крайней мере, вменяемого человека, не сумасшедшего.

―Никогда не слышал о вас, хотя знаю город как свои пять пальцев, — заметил Ваймс.
―Верно, а как часто ты разглядываешь свои пять пальцев, господин Ваймс?

―Ты не поверишь, как незаметен может быть полоумный монах, вопящий всякую чушь и пляшущий под бой барабанов.

―Метельщик долго и задумчиво смотрел на него.
―Знаешь, — произнес он наконец, — очень трудно говорить о квантах на языке, изначально предназначенном для того, чтобы одна обезьяна могла сообщить другой, где висит спелый фрукт.

Небольшая проблема с заговорами

―В искоренении заговоров и шпионов во все времена и повсюду есть одна главная беда: даже если поначалу никаких заговоров и шпионов нет и в помине, стоит начать их искоренять, и вот уже в заговорах и заговорщиках нет недостатка.

―В таких случаях принято отдавать честь, сержант.
―Не вижу кому или чему, сэр, — сказал Ваймс.

―Сержант, — позвал младший констебль Ваймс.
―Да?
―У вас действительно глаза серийного убийцы?
―Да, только я их забыл в кармане другого костюма.

―Почти все начинающие убийцы давно поняли, что мир — это устрица, которую можно открыть золотом, если клинка оказалось недостаточно.

―Все говорят, что скоро во дворце будет сидеть Капканс. Он прислушивается к людям.
―Да, конечно, — откликнулся Ваймс. «А я прислушиваюсь к грому, — добавил он про себя, — но это еще не значит, что я поспешу ему на помощь».

―Мы все будем по уши в беде! — заорал Тук.
―Ваймс неспешно раскурил сигару, заставив сержанта дожидаться ответа.
―Мы уже в беде, Уинсборо, — сказал он, помахав спичкой. — Нужно просто решить, в какой именно.

Леди Роберта Мизероль и Хэвлок Витинари

―В девяти случаях из десяти волшебство — это всего лишь знание некоего факта, неизвестного остальным.

―Кот опять принялся сдирать с себя ошейник.
―Может, у него аллергия на бриллианты? — задумчиво произнесла Мадам и поднесла кота к лицу. — У тебя аллергия на бриллианты, да, мусик?

―Хэвлок вздохнул, но про себя, потому что уважал свою тетушку. Если бы она еще была более благоразумна, когда дело касается кошек... Что-то в душе молодого человека подсказывало, что если уж гладить кота во время плетения интриг, то кот должен быть длинношерстным и белым. А престарелый помоечный кот, подверженный нерегулярным приступам метеоризма, для этого никак не годится.

Сэм Ваймс aka сержант Киль продолжает свою миссию

―Продажный человек в честном мире или честный в продажном — итог один. Мир плохо относится к тем, кто не принимает сторон.
―Лично я предпочитаю середину, — сказал Ваймс.
―Значит, врагов у тебя становится вдвое больше.

―Чувство долга напомнило, что его ждет вышестоящий офицер. Усилием воли Ваймс преодолел должностные позывы. Просто его чувство долга не знало всех фактов.

―Люди куда чаще планируют, чем думают.

―Дети революции всегда сталкиваются со старой, как мир, проблемой: сменив правительство, они обнаруживают, что менять надо было не только правительство (это-то само собой), но и народ.

―Когда падаешь в пропасть, поздно думать о том, был ли более безопасный способ подняться на гору…

Начались боевые столкновения

―Ваймс заметил, как изменилось выражение лица капитана. Теперь на нем было написано все, что капитан думает об идиотах.

―Поднятие флага и исполнение национального гимна, Геплвайт, даже если они и кажутся подозрительными, нельзя приравнивать к измене, — ответил капитан.

―Как всегда, ключ к победе — это умение сделать вид, будто ты имеешь полное право, нет, просто обязан быть там, где ты есть. Дополнительный плюс, если каждый твой жест говорит, что больше никто не имеет этого самого права — ни на что, нигде, никогда. Для опытного стражника это не так уж и трудно.

Мы не знали!

―Мы не знали!
―Не совсем так, — подумал Ваймс. — Мы не спрашивали. Запрещали себе думать об этом.

―Этот человек не пытался оправдать свои поступки. Он даже не понимал, в чем нужно оправдываться.

―Лучше прикрыть глаза на традиции, чем зажмуриться навсегда.

―Может, правы монахи. Пытаться изменить историю — все равно что строить запруду на реке. Вода всегда найдет выход.

―Интересное замечание, младший констебль. Логичное, к месту и произнесенное громко и четко, не без хамовитости, но в рамках субординации.

Последняя схватка. И хеппи-энд, конечно

―Всегда найдутся люди определенного сорта, готовые восхищаться человеком, у которого хватает духу быть по-настоящему плохим.

―Они остались не потому, что хотели стать героями, это просто была их работа, которую они делали...

―Да, обстоятельства могут тебя согнуть, а если хорошенько припечет, то и скрутить в бараний рог. Но нельзя, чтобы они тебя сломали. Потому что сломаешься ты — и начнет рушиться все, пока вообще ничего не останется. Все решается здесь и сейчас.

Конец