"Наваждения" - цитаты

А теперь - цитаты

―Редкий гость. Ну, по крайней мере, это лучше, чем незваный!

―Иногда ты рассуждаешь столь прямолинейно, что это можно принять за тонко продуманное издевательство над собеседником...

―С точки зрения главного газетчика Соединенного Королевства, новости не делятся на плохие и хорошие, скорее уж на интересные и чертовски интересные.

―Ты попробовал на вкус это наваждение?

―Я стараюсь сформулировать для тебя один из фундаментальных законов природы: настоящее знание навсегда лишает человека уверенности в чем бы то ни было.

―Считается, что у сэра Макса весьма оригинальное чувство юмора. Порой оно препятствует взаимопониманию.

―Иногда мое могущество столь безгранично, что я сам поражаюсь!

―Ты уже бросил ему вызов, а такие дела следует доводить до конца.

―Обожаю откладывать на завтра то, от чего можно умереть сегодня.

―Мое дело — предупредить тебя, что события редко развиваются именно так, как ты это себе представляешь. И еще реже — так, как ты планируешь.

―Делай что хочешь, коллега. Но не забывай, что не чудеса принадлежат тебе, а ты принадлежишь им. Даже когда речь идет о чудесах, которые совершаешь ты сам.

―Считай, что это — просто жест, что-то вроде красивого ритуала. Или плата за входной билет, как тебе больше нравится.

Сладкие грезы Гравви

Конец года, все покончили с делами и хотят оттянуться по полной. И вдруг с Мелифаро случилось несчастье. Он сидит, не двигается и не говорит. Чтобы спасти Мелифаро, Максу придется узнать древний секрет куманских владык. И найти зачарованный город. Стены его возведены из лилового камня, который становится белым лишь в полной темноте. Черхавла предвкушает...

―На сегодня мои гастроли в этом Приюте Безумных завершены, сэр.

―...и позволил себе роскошь как следует выругаться вслух. Иногда это просто необходимо — во имя собственного душевного здоровья, общественного спокойствия и прочих безусловных, но хрупких ценностей.

―Я не возражал — кто я такой, чтобы не дать леди выспаться?!

―Ехидный голос Джуффина бальзамом пролился на оба моих сердца. Все-таки его присутствие успокаивает меня, как десять лет праведной жизни в каком-нибудь тибетском монастыре.

―А с Мелифаро когда-нибудь все будет в порядке? — робко спросила она, остановившись на пороге.
―Когда-нибудь будет...

―Для того чтобы снять некоторые заклятия, требуется время. Порой очень много времени.
―Очень много? — упавшим голосом переспросила Кенлех.
―Да. — Джуффин был очень серьезен. — Гораздо больше, чем дюжина часов. Но меньше, чем вся жизнь, можешь мне поверить.

―Что бы с тобой ни стряслось, ты возвращаешься к жизни не только быстро, но и весело. Такой способности можно только позавидовать.

―Все мы рождаемся и умираем с одной и той же невысказанной просьбой на губах: "Любите меня, пожалуйста, как можно сильнее!"

―В отчаянных поисках этой дурацкой, несбыточной любви к себе мы проходим мимо великолепных вещей, которые вполне могли бы сбыться. В том числе мимо настоящих чудес. Но нам не до них, мы слишком заняты поиском тех, кто нас оценит и полюбит.

―Видишь ли, все по-настоящему важные вещи мы всегда знаем с самого начала, но редко признаемся себе в том, что мы знаем...

―У него было отчаянное лицо человека, решившего отдать жизнь во имя какой-нибудь красивой глупости.

―Ага. Так что, сэр Манга, дело не так уж безнадежно?
―Не безнадежно. Но наш шанс трудно разглядеть без хорошей лупы.

―Теххи, я вернусь?
―Наверное, — задумчиво сказала она. — Скорее да, чем нет, хотя… Во всяком случае, стоит попробовать.
―Что попробовать — вернуться?
―Да. Если ты очень захочешь, у тебя непременно получится.

―Темная Сторона есть где угодно, неужели ты сомневался? Какой ты все-таки смешной!

―Ничего, теперь скоро отчалим, лучше поздно, чем слишком поздно, — на ходу выпалил сэр Анчифа Мелифаро.

―Есть одно правило, которое я стараюсь соблюдать во что бы то ни стало: всякое дело должно быть доведено до конца тем, кто его начал. Обычно это работает.

―Он просто старается обмануть судьбу, всем своим видом показывая, что ничего особенного не происходит. Настоятельно рекомендую тебе поступить так же — проверенная примета!

―Ребята друг друга стоили. Они быстро поняли, что нет ничего приятнее, чем совместное обсуждение многочисленных пороков рода человеческого.

―Кто может устоять перед обаянием смерти?

―Как я понимаю, господин агальфагула с детства обучался искусству экстремальной светской беседы.

―Я желаю вам легендарного аппетита и непревзойденного пищеварения, о блистательный королевский посланец!

―...как мало надо людям, чтобы сойти с ума. Чуть-чуть изменить привычную картинку мира — и готово...

―Может быть, согласно каким-то неизвестным мне законам природы, в каждом мире должен быть свой Одиссей — и, соответственно, своя "Одиссея".

―В те времена я был молод и не мог позволить себе роскошь казаться скупцом.

―Не следует задавать вопросы, ответ на которые уже давно известен — если не твоему беспомощному разуму, то твоему мудрому сердцу...

―Изменить себя гораздо труднее, чем проделать то же самое с другими.

―Это кажется мне некоторым поводом для неземной радости.

―Тебе страшно? — мягко спросил Кофа. — Ничего, сэр Макс, страх — не такая уж великая плата за хорошее чудо. Некоторые платят и подороже.

―Забавно, что вы сами осознаете, как смешно устроены, — рассмеялся его симпатичный двойник.
―У нас это называется мудростью, — усмехнулся Кофа.

―Никаких тайн вообще не существует. Другое дело, что есть вещи, о которых люди ничего не знают. И еще есть вещи, о которых немногие посвященные почему-то не хотят рассказывать остальным. Вероятно, им кажется, что на фоне всеобщего невежества они сами будут выглядеть мудрецами.

―Если уж тебе удалось покинуть Мир Паука, что плохого в том, чтобы однажды узнать правду о себе и о месте, в котором родился?

―Неужели вы открываете свои невероятные тайны всем, кто к вам приходит? — спросил я.
―Ну почему — всем? Только тем, кому нужны тайны. Но, как правило, они никому не нужны.