Макс Фрай. "Власть несбывшегося" - цитаты

А теперь - цитаты

Возвращение Угурбадо

Максу снова снится черт знает-что. Какой-то карлик и великан, и они за ним гоняются. А иногда наоборот - он за ними. Ерунда какая-то. Так и было - до тех пор, пока...

Выяснилось, что появился Угурбадо. А потом в Ехо пришла жуткая эпидемия. Испанка, СПИД и волчанка в одном флаконе. Народ мрет мухами, выжить смогут только 20 процентов. От города останутся рожки да ножки. Придется Максу призвать отряд мертвецов и вместе сразиться с оккупантами...

―Такого откровенного хамства я себе до сих пор не позволял. И вот теперь свершится наконец-то!

―сэр Шурф обладает совершенно особым даром одним своим видом пресекать не только «ненужные жизни», но и разрушительную деятельность детей и домашних животных. Увидев его, эти наемники энтропии обычно тихо прячутся в самом дальнем углу…

―Ты еще слишком юн, чтобы узнать страшную правду о человеческих взаимоотношениях, дитя мое!

―Почти каждый жаден до чужой судьбы и недоволен собственной.

―Ты себе представить не можешь, как легко читать твои мысли. Ты так громко думаешь, хоть уши затыкай!..

―Угурбадо был самым честолюбивым из людей, имеющих дело с чудесами, и при этом его могущества никогда не хватало, чтобы стать первым.

―Но людям, знаешь ли, свойственно несовершенство...

―Я ничего не понял, — удрученно признался я.
―Это как раз нормально, — успокоил меня Лойсо. — Тебе совершенно не обязательно что-либо понимать.

―в последнее время у меня обнаружилась патологическая склонность к дешевым эффектам!

―Ну, есть такая общеизвестная древняя формула, которая гласит, что Сердце Мира дарит могущество всем, а его обратная сторона — каждому.

―Так что я теперь такой умный, что мне следует ночевать в сейфе.

―Неважно, что ты скажешь, важно, что ты почувствуешь.

―Я чувствовал себя спокойным и почти счастливым — так всегда бывает, когда я наконец соглашаюсь с тем фактом, что окончательно влип в очередную историю, а значит, отступать некуда.

―Бабочки должны летать — это одна из немногих дурацких истин, за которые я готов драться до последнего с кем угодно: хоть с сэром Джуффином Халли, хоть с собственной тенью…

―Знаете, Лойсо, у меня сейчас такое странное настроение: мне уже ничего не хочется, даже возвращаться домой — какая разница, где находиться? И что будет с вами, мне сейчас тоже до лампочки, если честно… По-моему, самое время совершать невозможное: сейчас у меня все получится!

―Наверное, я вас понял. Но эта мудрость мне пока не по зубам, Джуффин… Вряд ли я смогу применить ее на практике. Не сейчас.

―Я нырнул туда, как ныряют в холодную воду — не потому, что так уж хочется, а потому, что пляжный сезон уже открыт…

―Конечно, тебе очень не хочется, но ты можешь. По большому счету ты вообще способен обходиться без чего — и кого! — угодно…

―Знаешь, некоторые чудеса гораздо легче совершить, чем понять!

―...теперь я знаю, что такого экзотического блюда, как справедливость, попросту нет в дежурном меню!

―Ну уж мрачным-то он точно перестал быть… — возразил я.
―Не перестал, можешь мне поверить! Просто он наконец-то научился это скрывать.

Гугландские топи

Из Нунды (местной тюрьмы) стали разбегаться покойники. Вернее, так. Сначала заключенные мрут пачками. А потом шляются по Ехо и пугают честных горожан. Максу придется отправиться в болота Гугланда, разобраться с начальником тюрьмы и научить его правильно составлять отчеты...

―На сегодня мои гастроли в этом Приюте Безумных завершены, сэр.

―...и позволил себе роскошь как следует выругаться вслух. Иногда это просто необходимо — во имя собственного душевного здоровья, общественного спокойствия и прочих безусловных, но хрупких ценностей.

―Я не возражал — кто я такой, чтобы не дать леди выспаться?!

―Ехидный голос Джуффина бальзамом пролился на оба моих сердца. Все-таки его присутствие успокаивает меня, как десять лет праведной жизни в каком-нибудь тибетском монастыре.

―А с Мелифаро когда-нибудь все будет в порядке? — робко спросила она, остановившись на пороге.
―Когда-нибудь будет...

―Для того чтобы снять некоторые заклятия, требуется время. Порой очень много времени.
―Очень много? — упавшим голосом переспросила Кенлех.
―Да. — Джуффин был очень серьезен. — Гораздо больше, чем дюжина часов. Но меньше, чем вся жизнь, можешь мне поверить.

―Что бы с тобой ни стряслось, ты возвращаешься к жизни не только быстро, но и весело. Такой способности можно только позавидовать.

―Все мы рождаемся и умираем с одной и той же невысказанной просьбой на губах: "Любите меня, пожалуйста, как можно сильнее!"

―В отчаянных поисках этой дурацкой, несбыточной любви к себе мы проходим мимо великолепных вещей, которые вполне могли бы сбыться. В том числе мимо настоящих чудес. Но нам не до них, мы слишком заняты поиском тех, кто нас оценит и полюбит.

―Видишь ли, все по-настоящему важные вещи мы всегда знаем с самого начала, но редко признаемся себе в том, что мы знаем...

―У него было отчаянное лицо человека, решившего отдать жизнь во имя какой-нибудь красивой глупости.

―Ага. Так что, сэр Манга, дело не так уж безнадежно?
―Не безнадежно. Но наш шанс трудно разглядеть без хорошей лупы.

―Теххи, я вернусь?
―Наверное, — задумчиво сказала она. — Скорее да, чем нет, хотя… Во всяком случае, стоит попробовать.
―Что попробовать — вернуться?
―Да. Если ты очень захочешь, у тебя непременно получится.

―Темная Сторона есть где угодно, неужели ты сомневался? Какой ты все-таки смешной!

―Ничего, теперь скоро отчалим, лучше поздно, чем слишком поздно, — на ходу выпалил сэр Анчифа Мелифаро.

―Есть одно правило, которое я стараюсь соблюдать во что бы то ни стало: всякое дело должно быть доведено до конца тем, кто его начал. Обычно это работает.

―Он просто старается обмануть судьбу, всем своим видом показывая, что ничего особенного не происходит. Настоятельно рекомендую тебе поступить так же — проверенная примета!

―Ребята друг друга стоили. Они быстро поняли, что нет ничего приятнее, чем совместное обсуждение многочисленных пороков рода человеческого.

―Кто может устоять перед обаянием смерти?

―Как я понимаю, господин агальфагула с детства обучался искусству экстремальной светской беседы.

―Я желаю вам легендарного аппетита и непревзойденного пищеварения, о блистательный королевский посланец!

―...как мало надо людям, чтобы сойти с ума. Чуть-чуть изменить привычную картинку мира — и готово...

―Может быть, согласно каким-то неизвестным мне законам природы, в каждом мире должен быть свой Одиссей — и, соответственно, своя "Одиссея".

―В те времена я был молод и не мог позволить себе роскошь казаться скупцом.

―Не следует задавать вопросы, ответ на которые уже давно известен — если не твоему беспомощному разуму, то твоему мудрому сердцу...

―Изменить себя гораздо труднее, чем проделать то же самое с другими.

―Это кажется мне некоторым поводом для неземной радости.

―Тебе страшно? — мягко спросил Кофа. — Ничего, сэр Макс, страх — не такая уж великая плата за хорошее чудо. Некоторые платят и подороже.

―Забавно, что вы сами осознаете, как смешно устроены, — рассмеялся его симпатичный двойник.
―У нас это называется мудростью, — усмехнулся Кофа.

―Никаких тайн вообще не существует. Другое дело, что есть вещи, о которых люди ничего не знают. И еще есть вещи, о которых немногие посвященные почему-то не хотят рассказывать остальным. Вероятно, им кажется, что на фоне всеобщего невежества они сами будут выглядеть мудрецами.

―Если уж тебе удалось покинуть Мир Паука, что плохого в том, чтобы однажды узнать правду о себе и о месте, в котором родился?

―Неужели вы открываете свои невероятные тайны всем, кто к вам приходит? — спросил я.
―Ну почему — всем? Только тем, кому нужны тайны. Но, как правило, они никому не нужны.