"Чапаев и Пустота" - цитаты

А теперь - цитаты

―Как бы тебе ответить, - сказал я задумчиво. - Этот твой театр слишком уж начинается с вешалки. Ею же он, я полагаю, и кончается. А будущее, - я ткнул пальцем вверх, - все равно за кинематографом.

―Ну что же, - сказал я. - Револьвер в пальто. Какой ты удивительный подлец. Впрочем, я это с детства знал. Зачем тебе все это? Орден дадут?

―Я вдруг увидел эту сцену со стороны: некто сидит на трупе только что задушенного приятеля и старательно дышит по описанному в "Изиде" методу йога Рамачарки.

―Видимо, на моем лице отобразилось сомнение, потому что Жербунов ухмыльнулся и сказал:
―Это, браток, с "Авроры" пошло, от истоков. Называется "балтийский чай".

―Во взгляде Жербунова мелькнуло что-то похожее на обиду.
―Да ты что? - прошептал он. - Не доверяешь? Да я... Я за революцию жизнь отдам!
―Знаю, товарищ, - сказал я. - Но кокаин потом. Вперед.

―Не все так просто. Как говорится, умом Россию не понять - но и к сексуальному неврозу тоже не свести.

―Было тяжело смотреть на этих людей и представлять себе мрачные маршруты их судеб. Они были обмануты с детства, и, в сущности, для них ничего не изменилось из-за того, что теперь их обманывали по-другому, но топорность, издевательская примитивность их обманов - и старых, и новых - поистине была бесчеловечна.

―"Бой на станции Лозовая".
―"Чапаев в бурке, а Петька в дурке".

―Фу, - сказал Володин. - Как это мелко и безошибочно. Тебя так и вправду скоро выпишут.

―Прошу прощения, - сказал я, - у вас в бутылке случайно не водка?
―Нет, сказал человек, оборачиваясь, - это самогон.

―Со злом заигрывать приятно, - горячо продолжал Котовский, - риску никакого, а выгода очевидна. Вот откуда берется огромная армия добровольных подлецов, которые сознательно путают верх с низом и правое слевым, понимаете?

―Но если нельзя было увидеть мир под тем же углом, его, без сомнения, можно было увидеть под тем же градусом.

―Что меня всегда поражало, — сказал он, — так это звездное небо под ногами и Иммануил Кант внутри нас.
―Я, Василий Иванович, совершенно не понимаю, как это человеку, который путает Канта с Шопенгауэром, доверили командовать дивизией.

―СИЛА НОЧИ, СИЛА ДНЯ
―ОДИНАКОВА ХУЙНЯ

―Да нет, просто хочу привести пример, который вы должны хорошо понять. Представьте себе непроветренную комнату, в которую набилось ужасно много народу. И все они сидят на разных уродливых табуретах, на расшатанных стульях, каких-то узлах и вообще на чем попало. А те, кто попроворней, норовят занять места на два стула сразу или согнать кого-нибудь с места, чтобы занять его самому. Таков мир, в котором вы живете. И одновременно у каждого из этих людей есть свой собственный трон, огромный, сверкающий, возвышающийся над всем этим миром и над всеми другими мирами тоже. Трон поистине царский - нет ничего, что было бы не во власти того, кто на него взойдет. И, самое главное, трон абсолютно легитимный - он принадлежит любому человеку по праву. Но взойти на него почти невозможно. потому что он стоит в месте, которого нет. Понимаете? Он находится нигде.

―Вы, наверное, любите метафоры - так вот, это тоже самое, что взять и выписаться из дома умалишенных.
―И сделать это нужно до того, как Чапаев использует свой глиняный пулемет.

―Какой же из ваших обликов настоящий?
―Настоящего у меня, к сожалению, нет, - ответил барон.

―Милый Петр, - сказал барон, - вокруг нас бродит невероятное количество невидимых слонов, поверьте мне на слово. Их в России больше, чем ворон.

―Насчет того, куда попадает человек, которому удалось взойти на трон, который находится нигде. Мы называем это место "Внутренней Монголией".

―Оно внутри того, кто видит пустоту, хотя слово "внутри" здесь совершенно не подходит.

―Белая армия, черный барон
снова готовят нам царский трон.
Но от тайги до британских морей
Красная армия всех сильней!!!

―Где бы ты ни оказался, живи по законам того мира, в который ты попал, и используй сами эти законы, чтобы освободиться от них. Выписывайся из больницы, Петька.

―Свобода не бывает тайной.

―Что поделать, Петька, - сказал Чапаев, так уж устроен этот мир, что на все вопросы приходится отвечать посреди горящего дома.

―Да нет, я не в том смысле, - сказал я. - Как это называется?
―По-разному, - ответил Чапаев. - Я называю его условной рекой абсолютной любви. Если сокращенно - Урал.

―Боже мой, да разве это не то единственное, на что я всегда только и был способен - выстрелить в зеркальный шар этого фальшивого мира из авторучки?

―Я кивнул, повернулся к двери и припал к глазку. Сначала сквозь него были видны только синие точки фонарей, прорезавших морозный воздух, но мы ехали все быстрее - и скоро, скоро вокруг уже шуршали пески и шумели водопады милой моему сердцу Внутренней Монголии.