"Кукловоды" - цитаты

А теперь - цитаты

―Действительно ли они разумны? Я имею в виду, сами по себе. Не знаю и не думаю, что мы когда-нибудь узнаем.

―Разумеется, вы не найдете наше заведение в телефонной книге. Строго говоря, нас вообще нет.

―Существуют вещи, которые не может знать ни один руководитель государства – например, насколько хороша его разведывательная служба. Понятно это становится, только когда она его подводит. Чтобы этого не произошло, есть мы.

―Этот человек вполне способен сказать: Парни, нам нужно удобрить вот это дерево. Прыгайте в яму, и я вас засыплю.
―Мы прыгнем. Все как один.
―И если будет у него хотя бы пятидесятитрехпроцентная уверенность, что это Дерево Свободы, он похоронит нас заживо.

―В общем, мне сразу захотелось опустить крыло и пуститься в брачный танец.

―О'кей, она – моя обожаемая сестра. Я защищаю ее от собак и посторонних мужчин. Когда начинаем?

―Я очень не люблю терять агентов, особенно когда это не дает никаких результатов.

―В начале лесного пожара или эпидемии всегда есть возможность предотвратить беду минимальными усилиями, если действовать четко и своевременно.

―Сам я знал только, что она дважды была на задании рыжеволосой и выглядела – на мой вкус – как объяснение «почему мужчины дерутся».

―Ну, и каков приговор? – спросил я.
―Я чувствую себя, как воробей, который построил симпатичное гнездышко в водосточном желобе.

―Было в этой сцене что-то одновременно возвышенное и комичное: Старик в чем мать родила несется спасать мир от смертельной опасности.

―И что? Сынок, я тебе когда лгал?
―Нет, – признал я, – но если будет нужно, я думаю, ты сделаешь это, не моргнув глазом.

―Сынок, ты что, серьезно считаешь, что этой страной управляет Президент?

―Выглядела она, словно Клеопатра в теплую ночь – одним словом, так же неуместно, как кровать в церкви.

―Этот «гвардейский конь» проголосует даже за свое собственное линчевание – главное, чтобы оно было включено в программу партии.

―Планировалось, что сам Президент появится перед камерами в шортах, а манекенщицы в приложении продемонстрируют образцы одежды этого сезона для «модно раздетых граждан», включая и панцирь для головы и спины, защищающий человека даже во сне.

―Некоторым, очевидно, легче умереть, чем потерять достоинство. Сенаторы здесь среди первых, да и конгрессмены не отстают.

―Вчера вечером я не принадлежал самому себе. Сегодня я это я. Вы что, не видите, что Рим горит?

―На самом деле Старик никогда не срывается, и я думаю, Президент это знал. Он просто заставляет срываться других.

―Как-то разоткровенничавшись, Старик сказал, что он никогда не дает агентам подробных инструкций. Человеку, мол, нужно дать задание, а там пусть сам барахтается.

―Я верю в людей и отбираю тех, кто умеет выживать.
―По какому, интересно, принципу, – спросил я, – ты их отбираешь?
―Губы его изогнулись в зловещей ухмылке.
―Это те, которые возвращаются с заданий.

―Свобода слова есть свобода слова, и если человеку хочется, он может сколько угодно рассуждать о «психологии» амебы, но слушать это никто не обязан.

―В доме пожар, но люди понимают это, только когда горит прямо под ногами.

―И почему, подумалось мне, титанцы не напали сначала на Россию? Страна для них просто идеальная. Или... Может, они давно уже напали? Но тогда изменилось ли там хоть что-нибудь?

―С каких это пор помешательство стало препятствием для работы в Отделе?

―...брак, в конце концов, не купчая, а жена – не собственность.

―Наше правительство стремится засекретить все, до чего, по мнению «мудрых» государственных мужей и всяческих бюрократов, мы еще не доросли. Им, мол, лучше знать, что нужно делать.

―Ну что это за мир, где нет веры собакам?!

―До сих пор не уверен, стоит ли упоминать об этих позорных, отвратительных фактах, но чувствую, что должен: среди прислужников титанцев встречались и люди (если их можно так назвать) без паразитов. Перебежчики. Предатели.
―Я всей душой ненавижу титанцев, но, будь у меня выбор, первым делом свернул бы шею одному из этих.

―Но разве скот когда подписывал соглашения с мясозаготовителями?

―Ладно, мистер Нивенс, а как вы насчет того, чтобы промочить горло?
―Спрашиваете! Кого надо прикончить, чтобы налили?

―С возрастом я не становлюсь грубее и крепче; скорее наоборот – мягче, сентиментальнее...

―Если мы не добьемся результатов, – сказал он спокойно, – ты сам не захочешь ребенка. Тебе что, понравится если твои дети станут носителями для титанцев?

―В конце концов, мне надоело, что со мной обращаются не то как с принцем-консортом, не то как с нежеланным ребенком.

―Мне надоело смотреть, как вы разыгрываете из себя господа Бога. Я ненавижу эти замашки у паразитов, и точно так же ненавижу их у людей. Она сама за себя решит.

―Что еще вам нужно? Огненные письмена в небе?

―Она дрожала, и в глазах у нее стояли слезы. Я повел ее сразу в кают-компанию и применил свое лекарство – неразбавленное.

―Я ничего не возглавляю, да и не хочу. У меня уже есть босс – ты.
―Босс – это человек, которому дано руководить. Звания и знаки отличия приходят позже.

―«Удача» - это ярлык, который посредственность наклеивает на достижения гениев.

―Пропади она пропадом такая работа!
―То же самое сказал богу дьявол, когда занял его место.

―Мне кажется, – начал я, – здесь слишком много говорилось о нашем отчаянном положении, и слишком много прозвучало оценок, основанных только на предположениях. Возможно, на неверных предположениях.

―Я тут же отшвырнул «горячую картофелину» назад. Наверно, не один «эксперт» сделал себе имя подобным маневром.
―Вторая часть вопроса это задача для специалистов по тактике и материально-техническому обеспечению – ваша задача.

―Хазелхерст отправился к себе счастливым человеком. Я тоже. Приятно, когда тебя считают гением – я начал входить во вкус.

―Привет, рыжик. Ты знаешь, что у тебя муж – гений?
―Да.
―Знаешь? Ты никогда мне этого не говорила.
―А ты никогда не спрашивал.

―Ящик Пандоры открывается только в одну сторону. И вся королевская конница, и вся королевская рать...

―Я просто пытаюсь убедить вас, что нам предстоит научиться жить с этим кошмаром – так же, как мы научились жить при атомной бомбе.

―Короче, мы все-таки победим. – Он усмехнулся. – Это очень похоже на сложную шахматную партию, когда играешь сразу за обе стороны.

―Не учи отца овец воровать.

―Я вдруг подумал, что, наверно, и в самом деле есть такие слабоумные, которым эта идея придется по вкусу – добровольно продать душу за обещание мира и безопасности.

―А теперь мы вычистим Титан!

―Мы раз и навсегда должны показать паразитам, что они совершили крупную ошибку, связавшись с самой живучей, самой коварной, самой опасной, самой непокорной – и самой способной – формой жизни в этом секторе космического пространства, с существами, которых можно убить, но не подчинить.

―Справимся мы с ними или нет, человечеству в любом случае придется теперь поддерживать свою заслуженную по части свирепости репутацию. Цена свободы это готовность вступить в драку – в любое время, в любом месте и с беспредельной храбростью. Если мы не извлечем урок из нашествия паразитов, нам остается только крикнуть: «Эй, динозавры, подвиньтесь-ка! Мы уже готовы вымирать!»

―Война с инопланетной расой – это война психологическая; техника не играет тут главной роли, и, может быть, то, что я думал и чувствовал, будет гораздо важнее, чем то, что я делал.

―Вы вернетесь. Ты слишком живуч, чтобы умереть. Я очень верю в тебя и таких как ты, сынок.

―Ну, теперь держитесь, кукловоды – свободные люди летят по вашу душу!

―Смерть и разрушение!

Конец.