Терри Пратчетт. "Незримые академики" - цитаты

А теперь - цитаты

Поговорим о демократии

―Само звание тирана, можно сказать, подверглось переосмыслению трудами человека, ныне это звание носящего, а именно патриция Витинари.

/* Старый добрый принцип 'Один человек - один голос'

―Анк-морпоркская тирания стала единственной реально работающей формой демократии. Всякий имеет право голоса, кроме тех, кто не достиг требуемого возраста и не является патрицием Витинари.

―Иными словами, сместить того, кто достиг своего положения благодаря хитрости, глубокому пониманию тайн человеческой души, потрясающей дипломатии, ловкому обращению со стилетом, а главное (что признавали все), благодаря уму, подобному идеально сбалансированной циркулярной пиле, и заменить его тем, кто совершил одно-единственное деяние, а именно родился на свет.

―В Незримом Университете очень серьезно относились к традициям, по крайней мере, к тем, о которых помнили.

―Я тут подумал, сэр… а как часто гаснет свеча… которая никогда не гаснет?
―Смимз удержался от язвительного ответа. Он каким-то образом догадался, что колкость, в перспективе, лишь породит новые проблемы.
―Свеча, которая никогда не гаснет, безуспешно пыталась погаснуть три раза, с тех пор как я стал Служителем, парень, – сказал он. – Это рекорд.
―Завидное достижение, сэр.

―Для подъема настроения нет ничего лучше перекуса в три часа ночи. Это всем известно.

―Джульетта отнюдь не была зловредной, просто до нее всегда с большим трудом доходило, что кто-то пытается ей нахамить.

―Итак, Тупс, что ты предлагаешь? – спросил Чудакулли. – Я знаю, ты сообщаешь о проблеме только в том случае, если уже успел придумать решение. Я уважаю твой подход, хотя, признаться, он меня слегка пугает. Ты ведь придумал, как нам выкрутиться, не так ли?

О гоблинах и людях

―Если ты работаешь у свечного чана, это значит, что на рынке труда котируешься ниже плинтуса и, набирая скорость, продолжаешь ввинчиваться в пол. Это значит, что тебе недостает обаяния, чтобы стать попрошайкой. Это значит, что ты от чего-то или от кого-то скрываешься, может быть, от богов, может быть, от демонов, сидящих в твоей душе. Это значит, что если ты осмелишься поднять глаза, то высоко-высоко над собой увидишь подонков общества.

―Гоблин. Слово, которое влечет за собой целый караван ассоциаций. Неважно, что именно ты сказал или сделал, – все равно этот караван пройдет по тебе и втопчет в пыль.

―Никому не удалось сохранить нейтралитет, когда Темная война охватила Дальний Убервальд. Не исключено, что там и впрямь таилось подлинное зло, но почему-то, как ни странно, оно всегда оказывалось на другой стороне. Может быть, оно заразно.

―Отчего-то во всех нелепых историях и песенках гоблинов описывали как злобных и трусливых мелких гаденышей, которые копят собственную ушную серу… и всегда оказываются на другой стороне. К сожалению, когда пришло время записать собственную историю, у гоблинов не нашлось даже карандаша.

―Столь внезапное пристрастие к печатному слову встревожило Гленду. Меньше всего ей хотелось, чтобы у подруги в голове завелись какие-нибудь идеи. Там было слишком просторно, а значит, ничто не помешало бы им с грохотом отскакивать от стенок.

―Читала она точно так же, как кошки едят, – украдкой, словно бросая кому-то вызов.

Придется создавать футбольную команду

―Короче говоря, волшебник – это тот, кто способен понять, что степень бакалавра с отличием стоит десятка-другого потерянных зубов.

―Вы всерьез предлагаете раздавать звания за обыкновенную физическую силу? – уточнил заведующий кафедрой бесконечных штудий.
―Конечно, нет! Я всерьез предлагаю раздавать звания за выдающуюся физическую силу! Позвольте напомнить вам, что в течение пяти лет я сам выступал в гребной команде университета и получил Коричневый кубок.
―И какой тебе от него прок?
―Такой, что на моей двери написано «Аркканцлер».

―Университетский совет пришел к весьма разумному выводу, что, возможно, настала пора избрать аркканцлером человека, который не глуп, не безумен и не мертв. И мне все-таки приятно думать, что лидерские навыки, тактическое мышление и изобретательное жульничество, которым я научился на реке, сослужили мне здесь изрядную службу, хоть и трудно назвать их определяющими признаками. Таким образом, за грехи мои – я их не помню, но, несомненно, они были тяжкими – я оказался в верхних строках списка, который состоял… из одного кандидата.

―Витинари что-нибудь заподозрит, – сказал заведующий кафедрой бесконечных штудий.
―Он вечно что-нибудь подозревает. Поэтому он до сих пор патриций.

―Тот, кто приносит дурные вести, обычно не пользуется всеобщей любовью, особенно если дурную весть подают без гарнира.

―Кажется, вы радуетесь, аркканцлер?
―Ох, боги, нет, конечно, – сверкнув глазами, ответил тот. – Как ты мог такое подумать? И потом, через несколько часов мне предстоит сказать Хэвлоку Витинари, что мы собираемся нанести ему личное оскорбление. Когда необразованные мужланы отрывают друг другу ноги – это одно дело. Но вряд ли он обрадуется, узнав, что мы намерены присоединиться.

Слова имеют силу

―Спасибо, я заметил сарказм. Как волшебник должен сказать, что слова имеют силу.
―Как политик должен сказать, что я в курсе.

―А теперь, прошу, не позволяй мне более тебя задерживать.

―Истина – существо женского пола, поскольку она скорее красива, чем приятна.

―Рвение волшебников удивило Оттоми и Шноббса, которые до сих пор считали своих работодателей рыхлыми склеротичными созданиями, совершенно оторванными от реальной жизни. Но чтобы, во-первых, стать старшим волшебником, а во-вторых, остаться им, нужно немало решимости, недоброжелательства и присахаренного высокомерия, которое отличает всякого настоящего джентльмена («О, так это ваша нога? Мне страшно жаль, что так получилось!»).

―Система прекрасно работала, пока кто-нибудь не намекал, что отдел посмертных связей – это на самом деле, если хорошенько вдуматься, всего лишь вежливое обозначении н-е-к-р-о-м-а-н-т-и-и, не так ли?

―Поэтому доктора Икса терпели как полезного, хоть и слегка неприятного члена университетского совета – в основном потому, что ему (согласно статуту) позволялось говорить гадости, которые другим волшебникам очень хотелось бы сказать и самим.

―Долли вас уважают, – продолжал Оттоми. – Я помню вашу матушку. Святая была женщина. Всегда и всем протягивала руку помощи.
―«О да, – подумала Гленда, – и как же люди за нее хватались. Просто чудо, что она умерла, сохранив все пальцы».

Не бывает игры без правил

―И он – тиран, пусть даже он довел тиранию до такой степени метафизического совершенства, что она превратилась из насилия в мечту.

―Имея дело с гномами, нужно помнить о том, что хотя они и живут в одном мире с тобой, но, образно выражаясь, для них он перевернут с ног на голову. Пентхаус в центре города гном сочтет трущобой. Только самые богатые и влиятельные гномы обитают в глубочайших пещерах. Им нравится, когда темно и прохладно.

―Когда ты наблюдаешь за людьми, то забываешь, что и они наблюдают за тобой.

―Приободритесь, господа. Никто из вас не получил то, чего хотел, но вы оба получили то, чего заслуживаете.

―Мы говорим об очень большом зле!
―Аркканцлер, я вижу зло каждый день в зеркале, когда бреюсь. С философской точки зрения, оно разлито повсюду во вселенной – видимо, чтобы сделать очевидным существование добра. Полагаю, на самом деле все гораздо сложнее, но на этом пункте рассуждений я обычно начинаю хохотать.

―Чудакулли умел хорошо разыгрывать непонимание. Нельзя регулярно иметь дело с Витинари, не умея при необходимости придавать лицу тупо застывшее выражение. Но сейчас даже стараться не пришлось.

―Правила должны быть, друзья мои. Должны быть. Не бывает игры без правил. Нет правил – нет игры.

―Пьянство уравнивает всех, юная леди. Алкоголь – квинтэссенция демократии, если можно так выразиться. Замечали ли вы, что пьяницы прекрасно понимают друг друга, и неважно, насколько они пьяны и как сильно разнятся их родные языки?

Правда о правде

―Почему вы запретили мне открывать эту книгу?
―Потому что я хотела, чтобы ты ее прочел, – ответила она. – Ты должен был узнать правду сам. Именно так и положено ее узнавать.

―А если она ужасна?
―Думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос, Натт, – произнесла ее светлость.
―Да. Ужасна она или нет, она остается правдой.

―А еще? – спросил голос, точь-в-точь учитель, подбадривающий смышленого ученика.
―А еще правду можно изменить, – сказал Натт.

Почему волшебники ничего не делают, чтобы сделать мир лучше

―Разве вы, волшебники, не можете что-нибудь сделать?
―Да, – сказал Думминг. – Мы можем сделать практически все, но мы не можем изменить людям головы.

―Мы не можем по мановению волшебной палочки сделать их разумными.

―Мы сидим здесь и ничего не делаем, потому что в прошлом сотни раз было доказано, что, как только волшебник говорит «абракадабра», «вуаля» и превращает голубей в теннисные мячики, куда больше проблем возникает, нежели решается. Хватает и того, что теннисные мячики потом начинают вить гнезда на чердаке.

―Хэвлок, я понимаю, что Стукпостук весьма компетентен, но мне он кажется очень странным человеком.
―Мир был бы забавным местом, будь мы все одинаковы, мадам, хотя, признаю, не очень забавным, будь мы все Стукпостуками. Но он верен и в высшей степени надежен, – сказал Витинари.

―Но все-таки в душе он орк, – намекнула ее светлость.
―Мне интересно, кто в душе все мы, – ответил Витинари.

Два слова о патриотах - перед гимном

―Добрые жители Анк-Морпорка полагали, что непатриотично распевать песни о том, какой ты патриот, поскольку такие песни поет только тот, кто что-то затеял, либо глава государства*.

―* А значит, что-то затеял.

Знаменитый гимн Славного Анк-Морпорка!

―Когда бегемоты летят над горой, душою, Анк-Морпорк, всегда я с тобой! – начал он.
―Пусть хвалятся силою наши враги, у нас покупают они сапоги! – ревела толпа с разной скоростью и на все голоса.
―Врагам не дадим мы ни пенса в кредит!

―На Столатских равнинах считается, что только предатели знают второй куплет своего национального гимна, поскольку человек, который тратит время на его заучивание, явно замышляет недоброе. Поэтому второй куплет анк-морпоркского гимна изначально представлял собой «ля-ля-ля», среди которого время от времени на плаву пыталось удержаться случайное осмысленное слово (ведь именно так оно бы и звучало в любом случае).

―Но голоса слились в ликующий унисон на последней строчке, которую знал каждый:
―Мы всех вас купим и продадим!!!

Игра началась!

―Дело не в том, чтобы ударить, мистер Боров. Дело в том, что дальше.

―Вот что бывает с теми, кто пытается отравить волшебника: в футболе у них появляется преимущество, хотя бы на некоторое время.

Все закончилось. Лорд Витинари и Леди Марголота обсуждают текущие дела

―Но ты возлагаешь на его плечи огромное бремя.
―А разве мое мало? А твое?
―Я чувствую себя ломовой лошадью, – признал Витинари. – Но спустя некоторое время перестаешь это замечать. Это просто образ жизни.

Конец